Голова должна быть холодной, сердце горячим, руки - чистыми.
До каких пределов может дойти отчаяние сердца? Мурамаса знает, никто другой. Всё, что происходит, это то, что творится в страдающем сердце.
Видя цели, великих минусов, видя то, во что превратился занпакто, чувствуешь себя так же, как когда плат накрывает лицо погибшего, вдруг ставшего близким. Враг, но занпакто.
Тяжелый вздох. И закрыть глаза на сотни душ, которые мы убили, когда не отправили их в Шиконкай. Исида. Спасибо стрелам, спасшим души тех, кого я знаю и вычеркнувшим из мира тех, кого я не знал.
Я редко понимаю то, что делает капитан Куроцучи, но я могу понять, что Исида-сан нужны герою, а герой нужен Готею.
***
Либо Айзен-сан отступят, возможно захватив героя в плен, либо отступим мы. На смерть мятежного капитана рассчитывать трудно, на то, что капитаны и вайзарды (и Оомаеда-сан) смогут открыть герою точку удара - тоже при сверхъестественном уважении к мастерам кидо и занпакто.
Я допустил бы, что капитаны (вайзарды и Оомаеда-сан) готовы положить жизни здесь. Арранкары, наконец, повержены, и нынешний противник мне кажется достойной точкой серьезного боя.
Впрочем, я переоцениваю. Или недооцениваю. Либо мятежного капитана, либо капитанов Готея.
Поскольку первое к последним неэтично, постольку пусть будет второе к первому.
Я же поступлю сообразно замечанию сотайчо и продолжу наблюдение за болезными во-первых и за обстановкой во-вторых (правда я еще не решил, как отнестис к капитану - счесть болезным или обстановкой?).
После того как дважды я был свидетелем катастрофического положения, а оно не оказалось таким, я могу успокоиться и паниковать дальше. Например о том, что вдруг нагрянет королевская гвардия. Или прилетит господин Урахара Киске на ковре-самолете. Или вдруг капитан Гин всё же захотят погулять в любом другом направлении, кроме точки "сюда".
Делай, что должен, и будет, что будет. Боевое дежурство отряду предписано, завещание составлено, планы эвакуации вдолблены.
Видя цели, великих минусов, видя то, во что превратился занпакто, чувствуешь себя так же, как когда плат накрывает лицо погибшего, вдруг ставшего близким. Враг, но занпакто.
Тяжелый вздох. И закрыть глаза на сотни душ, которые мы убили, когда не отправили их в Шиконкай. Исида. Спасибо стрелам, спасшим души тех, кого я знаю и вычеркнувшим из мира тех, кого я не знал.
Я редко понимаю то, что делает капитан Куроцучи, но я могу понять, что Исида-сан нужны герою, а герой нужен Готею.
***
Либо Айзен-сан отступят, возможно захватив героя в плен, либо отступим мы. На смерть мятежного капитана рассчитывать трудно, на то, что капитаны и вайзарды (и Оомаеда-сан) смогут открыть герою точку удара - тоже при сверхъестественном уважении к мастерам кидо и занпакто.
Я допустил бы, что капитаны (вайзарды и Оомаеда-сан) готовы положить жизни здесь. Арранкары, наконец, повержены, и нынешний противник мне кажется достойной точкой серьезного боя.
Впрочем, я переоцениваю. Или недооцениваю. Либо мятежного капитана, либо капитанов Готея.
Поскольку первое к последним неэтично, постольку пусть будет второе к первому.
Я же поступлю сообразно замечанию сотайчо и продолжу наблюдение за болезными во-первых и за обстановкой во-вторых (правда я еще не решил, как отнестис к капитану - счесть болезным или обстановкой?).
После того как дважды я был свидетелем катастрофического положения, а оно не оказалось таким, я могу успокоиться и паниковать дальше. Например о том, что вдруг нагрянет королевская гвардия. Или прилетит господин Урахара Киске на ковре-самолете. Или вдруг капитан Гин всё же захотят погулять в любом другом направлении, кроме точки "сюда".
Делай, что должен, и будет, что будет. Боевое дежурство отряду предписано, завещание составлено, планы эвакуации вдолблены.