Голова должна быть холодной, сердце горячим, руки - чистыми.
Новгоднее обращение фукутайчо к третьему отряду- Позвольте поздравить уцелевшую часть отряда с тем, что новогоднее обращение не стало моим и вашим предсмертным. Еще один круг унес жизни немногих из нас, помянем их минутой молчания и опрокинутыми чашечками сакэ.
- Пусть среди всех ошибок, какие они наделают в следующем кругу, не будет тех, что приведут их души к запустению. Я не поздравляю вас с новым годом, он весь будет наполнен страданиями и разочарованиями. Я не желаю вам счастья и удачи. За каждым счастьем последует горе, за каждой удачей следует список непоправимых несчастий. Чему лучше вы будете готовы к этому…
- Э… это… это он всегда так? – Ошарашено спросила девушка-первогодок.
- Ну… почти, - признал сансэки. – Но обычно капитан не давал ему договорить или… как бы это сказать, разряжал обстановку. Ну да ты привыкай, привыкай. Отчаяние тут специфика отряда. Особенно в последнее время.
- Да… я… поняла, - сказала первогодок. – Но сакэ-то за что…
Пятый офицер шикнул, пригнул её голову.
- И… это… мы же почти все уцелели… - пикнула она.
Сансэки возвел очи горе. С точки зрения фукутайчо, отряд понес невосполнимые потери, и разубеждать его было просто опасно. Тематика сказывалась.
- …Запомните, что за словами «начать жизнь с чистого листа» не стоит ничего, кроме лжи перед собой и мечом, и ничего, кроме пустых надежд и иллюзий: вся ваша жизнь складывалась из чреды ошибок, которые привели вас сюда, и которые определяют вашу жизнь до сих пор. Даже в этот момент. Не думайте уйти от тягот последствий – выхода нет. Только гибель. Но и на том свете вас не будет ждать ничего хорошего. Карма помнит все ваши проступки.
Единственное, от чего вам удалось избавиться, и то далеко не всем, это от невыполненных обещаний. Что ж, возможно, день или два вам удастся продержаться не спутанными оковами…
- Э… это… это он…
- Преподавательские замашки сказываются, - пожал плечом сансэки. – Он, знаешь ли, еще в Рейджуцу преподает.
- О, ками! Бедные студенты!
- Ты удивишься, но основной приток свежей крови в отряд формируют те, кто прошли через его руки.
- Ну тогда я понимаю, почему отчаяние навсегда останется «спецификой отряда»… - прошептала девушка-первогодок, оглядываясь украдкой.
Кире внимали с неугасающим вниманием. В общем-то, у Готея и у третьего отряда хватало трудностей, так что, может быть, для них всех мрачная проповедь и обретала смысл. Она перевела взгляд на бутыль сакэ. Потом покосилась на снежинки, и дальше, на белые крепостные стены из снега. С утра расчищали двор и теперь, в холоде и с заупокойной, вылив согревательную чашечку сакэ, отряд встречал новый год.
- Да уж, чувства юмора хоть отбавляй.
- Это ты еще Вабиске не знаешь, - добавил негромко четвертый офицер. – А это ооо….
- Э? Чего еще?
- Да, это ооо – вторил, округляя глаза, пятый офицер.
- А вы чё, знаете?
- Цыц, - сказал третий офицер. – Это такой юмор, от которого не выживают.
- С головой прощаются, - страшным шёпотом и яростно кивая подержал пятый. – Так что ты не больно того, да.
Девушка неуютно поёжилась. Её грело только одно, сакэ еще подогревалось теплом углей, и да, она сделалась шинигами, и этот отряд теперь был её отрядом.
- …таким образом, единственное, что вы можете сделать, это дать себя одурманить сакэ. Но даже это не спасет вас от раскаяния завтра. Я бы посоветовал вам в эти немногие свободные часы хорошенько подумать обо всем, что вас ждет. Но, как обычно, немногие способны отрешится от тщеты так называемого праздника. Поэтому, чтобы предупредить последствия, я рекомендую вам наполнить стоящие возле жаровен чашки тем, что приготовлено в чайниках, и выпить.
Действительно, на каждой жаровне матово поблескивал небольшой чайник.
- Это? – Спросила первогодок. – Это яд что ли?
Сансэки уже разливал, протянул чашку ей.
- Что-то я как-то после этих речей не больно… - проворчала она. - А, ладно!
Она быстро поняла, что лучше бы не слушалась. Дыхание перехватило, язык сковало, горло стиснуло… это был чай убойной концентрации.
- …. Приятного дня свободы от забот, отряд.
- Запей, - сочувствующе сказал сансэки, и влил в первогодка чашечку сакэ.
- … как… как плохо… что он медик… а…
- Да нет. Это он так. А что до чая, то мы и не пьем. Иначе от сакэ не будет толка.
- А завтра…
- А завтра он все равно пройдет и погладит по головке болезных и немощных. Этакий новогодний Дзидзо.
Хорошо. Согревало. И падал мягкий тихий снег. И к четырем отряд разбредется по заведениям или по каморам, куда не будут пропущены ни отчаяние, ни горе, ни сожаления, где можно совершать глупости, верить, начинать жизнь с чистого листа… пока не придет завтра.
Но завтра будет завтра.
***
- А вас, черти, я попрошу остаться.
- …И меня с вами.
- Вот женщины, всегда надо влезть в междуофицерский разговор…
- Ничего, мы ей коврик постелем.
- Пусть среди всех ошибок, какие они наделают в следующем кругу, не будет тех, что приведут их души к запустению. Я не поздравляю вас с новым годом, он весь будет наполнен страданиями и разочарованиями. Я не желаю вам счастья и удачи. За каждым счастьем последует горе, за каждой удачей следует список непоправимых несчастий. Чему лучше вы будете готовы к этому…
- Э… это… это он всегда так? – Ошарашено спросила девушка-первогодок.
- Ну… почти, - признал сансэки. – Но обычно капитан не давал ему договорить или… как бы это сказать, разряжал обстановку. Ну да ты привыкай, привыкай. Отчаяние тут специфика отряда. Особенно в последнее время.
- Да… я… поняла, - сказала первогодок. – Но сакэ-то за что…
Пятый офицер шикнул, пригнул её голову.
- И… это… мы же почти все уцелели… - пикнула она.
Сансэки возвел очи горе. С точки зрения фукутайчо, отряд понес невосполнимые потери, и разубеждать его было просто опасно. Тематика сказывалась.
- …Запомните, что за словами «начать жизнь с чистого листа» не стоит ничего, кроме лжи перед собой и мечом, и ничего, кроме пустых надежд и иллюзий: вся ваша жизнь складывалась из чреды ошибок, которые привели вас сюда, и которые определяют вашу жизнь до сих пор. Даже в этот момент. Не думайте уйти от тягот последствий – выхода нет. Только гибель. Но и на том свете вас не будет ждать ничего хорошего. Карма помнит все ваши проступки.
Единственное, от чего вам удалось избавиться, и то далеко не всем, это от невыполненных обещаний. Что ж, возможно, день или два вам удастся продержаться не спутанными оковами…
- Э… это… это он…
- Преподавательские замашки сказываются, - пожал плечом сансэки. – Он, знаешь ли, еще в Рейджуцу преподает.
- О, ками! Бедные студенты!
- Ты удивишься, но основной приток свежей крови в отряд формируют те, кто прошли через его руки.
- Ну тогда я понимаю, почему отчаяние навсегда останется «спецификой отряда»… - прошептала девушка-первогодок, оглядываясь украдкой.
Кире внимали с неугасающим вниманием. В общем-то, у Готея и у третьего отряда хватало трудностей, так что, может быть, для них всех мрачная проповедь и обретала смысл. Она перевела взгляд на бутыль сакэ. Потом покосилась на снежинки, и дальше, на белые крепостные стены из снега. С утра расчищали двор и теперь, в холоде и с заупокойной, вылив согревательную чашечку сакэ, отряд встречал новый год.
- Да уж, чувства юмора хоть отбавляй.
- Это ты еще Вабиске не знаешь, - добавил негромко четвертый офицер. – А это ооо….
- Э? Чего еще?
- Да, это ооо – вторил, округляя глаза, пятый офицер.
- А вы чё, знаете?
- Цыц, - сказал третий офицер. – Это такой юмор, от которого не выживают.
- С головой прощаются, - страшным шёпотом и яростно кивая подержал пятый. – Так что ты не больно того, да.
Девушка неуютно поёжилась. Её грело только одно, сакэ еще подогревалось теплом углей, и да, она сделалась шинигами, и этот отряд теперь был её отрядом.
- …таким образом, единственное, что вы можете сделать, это дать себя одурманить сакэ. Но даже это не спасет вас от раскаяния завтра. Я бы посоветовал вам в эти немногие свободные часы хорошенько подумать обо всем, что вас ждет. Но, как обычно, немногие способны отрешится от тщеты так называемого праздника. Поэтому, чтобы предупредить последствия, я рекомендую вам наполнить стоящие возле жаровен чашки тем, что приготовлено в чайниках, и выпить.
Действительно, на каждой жаровне матово поблескивал небольшой чайник.
- Это? – Спросила первогодок. – Это яд что ли?
Сансэки уже разливал, протянул чашку ей.
- Что-то я как-то после этих речей не больно… - проворчала она. - А, ладно!
Она быстро поняла, что лучше бы не слушалась. Дыхание перехватило, язык сковало, горло стиснуло… это был чай убойной концентрации.
- …. Приятного дня свободы от забот, отряд.
- Запей, - сочувствующе сказал сансэки, и влил в первогодка чашечку сакэ.
- … как… как плохо… что он медик… а…
- Да нет. Это он так. А что до чая, то мы и не пьем. Иначе от сакэ не будет толка.
- А завтра…
- А завтра он все равно пройдет и погладит по головке болезных и немощных. Этакий новогодний Дзидзо.
Хорошо. Согревало. И падал мягкий тихий снег. И к четырем отряд разбредется по заведениям или по каморам, куда не будут пропущены ни отчаяние, ни горе, ни сожаления, где можно совершать глупости, верить, начинать жизнь с чистого листа… пока не придет завтра.
Но завтра будет завтра.
***
- А вас, черти, я попрошу остаться.
- …И меня с вами.
- Вот женщины, всегда надо влезть в междуофицерский разговор…
- Ничего, мы ей коврик постелем.
@настроение: Хорошее
@темы: Зарисовки об отряде, Истории
-
-
31.12.2009 в 18:43-
-
31.12.2009 в 21:24-
-
01.01.2010 в 16:00*Восхищен речью* Как точно и верно подмечено.
-
-
02.01.2010 в 13:03...Однако каждый новый год мои приметы никуда не годятся по крайней мере один день, следующий за полуночью.
Еще более жизнеутверждающей, точной и верной может быть только приветственная речь новоприбывшим - там есть где развернуться.