Голова должна быть холодной, сердце горячим, руки - чистыми.
30.10.2009 в 03:10
Пишет Elruu:вверх тормашками
Предыстория такая: воришку-Гина поймали и подвесили за ноги на дерево в качестве наказания (соответственно и раздели, чтобы холоднее было, я уж не стала фундоси снимать, хотя какой-нить дядя-продавец угрей не применул бы). Неподалёку идёт праздник сити-го-сан, мальчик Изуру отстал от родителей и забрёл куда-то не туда.
URL записиПредыстория такая: воришку-Гина поймали и подвесили за ноги на дерево в качестве наказания (соответственно и раздели, чтобы холоднее было, я уж не стала фундоси снимать, хотя какой-нить дядя-продавец угрей не применул бы). Неподалёку идёт праздник сити-го-сан, мальчик Изуру отстал от родителей и забрёл куда-то не туда.
>
читать дальшеСемь.
Первое, что сделал Кира, пройдя церемонию по выходу из храма, это отбился от родителей. Не нарочно, но не случайно. Он видел их, он попадался им на глаза, чтобы прибыть в поместье, если прибудут, и погулять, если выйдет затеряться.
Он был уверен, что его вернут в поместье, если прогулка затянется, поэтому дал себя затереть на оживленных улицах, дал прибивать себя к лоткам, и, мало-помалу, пестрядь зарябила в глазах.
Покоряемый течением, он плыл, прибиваемый то к одному, то к другому берегу лотков, полных игрушек, тканей и сластей, и выбирался, не замечая этого, из верхних районов, где перевел дыхание. Замер, в раздумьях, на улице, осматривая недоверчиво обшарпанные дома, мусор, и еще более задумчиво глядя вслед промчавшейся ватаги детей, сжимавших что-то в охапке.
Увиденное его потрясло. Он не раз и не два видел проворные руки, вытягивавшие нечто из чересчур просторных рукавов или из-за обширных поясов. А может, мерещилось…
Или ему казалось, что жареные унаги брали, не бросив и монеты? Ха, если бы, потому что он потерял свой меч, который носил с совсем раннего детства. Или у него украли.
Не так давно. По крайней мере, он тогда ещё не начал отходить от маеты.
Ноги он сбил, куда идти – не представлял, и, мучимый усталостью и пылью, двинулся к чахлой растительности древесных крон. Недалеко горели крыши какой-то еще ярмарки, и Кира, не удержавшись, доплелся до шатров и купил вату.
И еще он был единственным с дурацкой прической и долгополым халатом. Но не трогали. Даже странно посмотрели, когда он расплатился. Как Изуру понял, в Руконгае любили играть. Например, если ты успеешь что-то быстро взять, то выигрывал в первой игре, а вторая была – опередить торговца. Ему было немного грустно, но халат непременно связывал бы ему руки в этой игре и мешался бы под ногами.
Осмотрелся и побрел к не осыпавшимся даже в ноябре верхушкам.
Не дойдя шагов двадцати до плотной густоты ветвей, почувствовал, как дрожит рука с ватой. Такое случалось, если его что-то тревожило. Конечно же, он продолжил идти, осознавая полное право в свои семь получить прибежище в тени. А когда услышал голоса, то вовсе решил присоединиться. Посмотреть.
Результатом были широкие спины и разговоры о том, что кому-то так и надо, что пусть повисит-остынет, что надо начистить хорошенько… (непонятное слово). Изуру уверился, что судят какого-нибудь бронзового божка, не сдержавшего обещания, и которого надо повесить и начистить. Вдруг люди подались назад, и Кира вжался в ближайший ствол, потерянно озирая хмурых людей, похожих на торговцев. Один остановился рядом, оглядывая. Кира нахмурился, сощурился.
- Что смотришь, мелкота? Смотри ещё… - в нечто вроде паузы, когда крупное лицо выражало еще нечто вроде угрозы и этакого, чего Кира не пожелал понимать, «мелкота» выпрямился, со вздохом развернул плечи, поднял взгляд повыше глаз, рассматривая. Приподнял руку, указывая ватой на всё вокруг.
- Я. Гуляю. – Сказал Кира с абсолютной убежденностью того, вокруг которого весь мир вертелся единственно затем, чтобы он, Кира, «гулял». Теперь и как ему вздумается.
А еще его душил страх. Этот здоровый человек его пугал, но он, несомненно не имел права ходить тут и пугать. Он гулял. Ничего другого. Его не тронут. Он прикрыл глаза, а когда открыл, страшного человека смотрел на него немного… испуганно? Нет. Его просто уже не было.
Он посмотрел на руку с беспомощно зажатой и осевшей за время путешествия ватой.
- Гуляешь, м? – Немного ехидно осведомились со стороны.
Кира печально перевел взгляд в ту сторону. Ему не хотелось ничего видеть. «Поединок», не продлившийся и минуты, его вымотал. Однако глаза его расширились, и он остолбенело смотрел на… на худого, тощего белого лиса, висящего вниз головой и вполне довольного.
Изуру пробрало холодом. Этот лис был мальчиком, и был лисом несомненно. И он был почти наг, а это был ноябрь. И он улыбался.
- О-о. – Несчастно сказал Изуру, жалея, что не увидел, как из статуи лис превращался в угловатого парня.
- Ватой не поделишься? – Спросил лис вполне по-человечески.
Его тело покрывали ссадины. Синяки. Царапины. Изуру молча глядел, наконец наклонил голову.
- Ты же должен висеть.
- … И ты туда же, нэ? – Сощур сделался совсем опасный.
- У меня нет ножа.
- М?
- Украли.
- Вот как? А у меня есть.
- Да? – Скептически спросил Изуру, постепенно проникаясь жалостью. – Ты же лис. Зачем тебе нож.
На этот раз приоткрылся даже глаз. Как… рубин. Кира вздохнул.
- Подержи, - сказал он, шагнул и сунул палочку в пальцы. – Где?
- Там, в девяти шагах, у корней, в траве. Там, где ветви.
Изуру бочком отошел, подвинулся ближе к названному месту, выглядывая нож. До его слуха долетело удовлетворенное «м-мм». Оглянулся и выдохнул. Его милостью воспользовались, безнаказанно воруя розовую пену. Пожал плечом, принялся за поиски.
- Ц! – Изуру озирал разорванный рукав. Ему показалось, что он уловил блеск, но к этому времени успел изгваздаться. Шипя, царапаясь, нашарил оплетенную рукоять и вытянул нечто. Разглядывал.
- Этот нож?
- А, нашел наконец-то? Я уже съел всю вату, пока ты там возился.
- Ты заставил меня копаться в кустах. Скоро будет темнеть. Ты съел мою вату. Еще хуже, ты сейчас просто замерзнешь.
Изуру подошел, оглядывая в спускающихся сумерках белое тело.
- …
- Голову назад, - скомандовал он.
- М, что? Ты…!
Изуру ударил из «дайдзан-но-камаэ», меч, поднятый над головой, просвистел по дуге между связанных рук и опустился на брусок. Разрубленные, две дольки его выскользнули из веревочных колец. Прождав секунду, довольный ударом, Кира собрался было «вернуть меч в ножны»… но вовремя вспомнил, что это не его.
- Однако… Лис осматривал его так еще две секунды, затем требовательно протянул руку.
- Дай.
- На. Только осторожнее.
Кира уже понял, что собрался сделать парень, и перспектива ему не нравилась. Лис бы непременно упал на мокрую холодную грязную землю, но, вспомнив, что тот съел его вату, Изуру успокоился. Худющий, тот согнулся пополам, наставив клинок вверх.
- Прострели осторожно, Шинсо! – Возвестил лис, и Изуру схватился за сердце.
Когда он приоткрыл глаза, светлая молния пропала, а белый парень, ухмыляясь, сидел на земле и таращился на него.
- Ах… - только и сказал несчастный Изуру. – Ты теперь пропадёшь, да?
- Нет. Я зайду сначала за одеждой. А вот ты-то откуда взялся? Ты чуть нос мне не перерубил, знаешь? Моим-то мечом. Ужас. А перепилить?
- Я не женщина, чтобы пилить, - холодно отозвался Изуру, возвращая ножны. – Я из аристократического дома Кира, и я не умею пилить.
Парень поднялся. Изуру на него глядел еще немного, потом молчал стянул верхнее ги и протянул.
- Ты знаешь, где живет тот, кто отобрал твою одежду?
- М? Знаю ли? А что ты собрался с ним сделать? Разрубить напополам? Маленький… Ки-ра? – Взгляд его еще раз обежал. – Я возьму другую одежду. И… что же поделать, мы, да, зайдем к тому человеку. Ага. Я поблагодарю его. И… тебя. За вату. Ты проголодался, да?
Изуру угрюмо молчал. На него напала апатия. И было холодно.
- Веди, - отозвался он. – Только быстрее.
Шли через улицы, помертвевшие с вечером. У одного из домишек бледный парень остановился.
- Жди, м?
- Жду, - кисло сказал Изуру, - прикидывая, как и куда ему добираться, если лис сбежит в закоулки.
Скоро дверь отворилась, и Кира замер. Рука почти было метнулась к поясу, но ничего не нашла. Пригляделся. Да, безусловно, улыбка была всё та же, озорная и длинная. И тот же прищур. Но… (сердце Изуру упало) длинные черные одежды. Черные широкие рукава. Тонкие белые запястья спрятаны в них. За белым поясом рукоять Шинсо.
- Ты… о, ты превратился в шинигами. – Упавшим голосом проговорил Кира. – Ты решил напугать того человека. Да? Ну что ж. Теперь я буду обвинен в пособничестве кицуне… хах.
- Ты о чем? – Ткань верхнего ги легла ему на плечи. – Просто визит вежливости. Я всего лишь хотел немного унаги.
- Унаги. – Уныло повторил Изуру и оживился. – Ну хорошо. Веди.
Оживление было в том, что он увидел белого лиса – кицунэ, а это была уже не просто прогулка. Это было чудесно, это было волшебно и вообще сулило много всяческой удачи.
- Как тебя зовут, - поинтересовался Кира, оглядывая спутника, быстро (быстрее него), шагавшего по улицам.
- Гин. Ичимару Гин. Мы пришли.
Кира покосился на скромную дверь. Гин постучал.
Заходить он не хотел и жался на пороге, пока Ичимару Гин шагнул внутрь. Было слышно, как он там пугает хозяина, и это были, без сомнения, лисьи интонации. Потом кто-то бухнулся на колени (этот звук Кира слышал у себя в доме и не был удивлен). Еще через некоторое время появился сияющий бледнолицый Гин, озаряемый бумажным фонаря в руке еще более бледного хозяина. Изуру показалось, что это был тот самый человек, которого он прогнал от себя у того дерева.
Оглушительно пахло унаги, и через секунду Кира обнаружил перед носом несколько палочек с дурманно ароматным поджаренным угрём.
- Уже всё, закончил? – Спросил он, принимая подарок. – Тебе нужно поторопиться. Мои родители будут беспокоиться. Ты можешь применить что-нибудь волшебное? Ты белый лис, в конце концов? И ты съел мою вату.
- Ярэ-ярэ… протянул насмешливо Гин, отходя и косясь на тут же захлопнувшуюся дверь дома. – Ну ты всегда такой нетерпеливый… Ки-ира?
- Я Изуру.
Гин, не прекращая улыбаться, протянул к нему руки.
- И у тебя не меч. В лучшем случае детский меч, - горько высказал отчаявшийся увидеть дом Изуру. – Ты украл унаги. Что можно еще ожидать от белого лиса?
Его подняли на руки, и Кира во второй раз увидел блеск приоткрытых глаз.
- Хочешь знать, что я делал там? Я играл, Изуру. Белый лис любит играть, и он не пожалел об этой игре. А ты знаешь, что ты делал там?
Ещё раньше, чем Кира успел возмутиться тому, что его взяли на руки как ребенка, воздух взвихрился, прижался холодом к лицу, сдавил грудь… когда ледяная хватка исчезла… он был недалеко от ворот поместья. Своего, разожженного огнями. Встревоженного и голосистого.
- Гулял… - тихо прошептал Изуру, пытаясь отделаться от звенящего шума в висках.
- Пробуждал рейацу. До встречи.
Кира оглянулся, но только холодный ветер хлестнул по улице.
@темы: Истории
-
-
30.10.2009 в 22:59-
-
31.10.2009 в 00:18-
-
31.10.2009 в 10:49Гин-Серебряный кицуне
Прелесть! Великолепные рисунки Великолепной Эльруу вдохновляют!
-
-
02.11.2009 в 18:51Да, Кира был возмущен предположением, что он может стоять и пилить эту веревку... не для того же его учили, в самом деле? А покрасоваться? Нет, не удержался бы, и рубанул.
Crystal Sphere
Аригато. Вы догадываетесь, мне приятнее удерживать написанное.
Бенехиме
Не могу не согласиться. Милый. И рисунок великолепный и вдохновляет.