Голова должна быть холодной, сердце горячим, руки - чистыми.
23.09.09.
Тяжелый камень,
Весь спуд души - такая
Выпала доля.Видимо, Вабиске, я бы сжился... Видимо, я научился бы так жить, любил бы и вину, принял бы отчаяние. Ведь почти уверен, что уже принял... Наверное, принять так же свободу я не смог бы. Ценить её... ужасный труд, хотя в душе я склонен быть таким. Ты вынесешь мое отчаяние?... я уже несчастен, что ты знаешь этот груз. Нет, мои противоречия не переменились здесь. Хотел бы видеть тебя - свободным, а себя - сжившимся с виной, с сомнением, с такой судьбой. ...Вот пока я все равно хочу, да?
Возможно ли переменить себя? Возможен ли ты - другим, освобожденным? Почему мы едины там, где вину одного несет другой? Вабиске, ты держишь мое небо как мой Атлас, прости за чужую мифологию. Но дать титану отдых? Ведь он перестанет быть Атласом.
Иногда я вижу проблески принятия свободы. Но у нас, на востоке, говорят, что перемена себя будет означать и перемену имени. И вот тогда я гляжу на новое - как баран на новые ворота. Не понимаю. Не могу ценить. Не могу принять.
Да, Вабиске. Вновь хотел услышать то, что и сам прекрасно знаю.
Скажи... что вернее? Принять тяжесть до конца? Или научиться ценить свою свободу... которой я почти не желаю видеть? Принять или изменять?
Я думаю о первом, но тебя освободило бы второе.
Каков хозяин - таков и меч.
Знаешь, иногда я думаю, что раз ты живешь с грузом отчаяния, то и я смог бы пожить со свободой.
Ужасное испытание... сколько всего я могу принять, кроме одной твоей неволи...!
Значит... ценить свободу? Выдержу ли я?
Вот мой несчастный выбор.
Каков хозяин - таков и меч. Не спит моя душа - тебя ловлю неспящим.
Еще груз тяжести тебе. Вновь чувствую вину.
24.09.09.
Воли желая,
Свободы не дам, силу
Оковы дают.Попробую вздохнуть свободно вместо тебя? Как же вместо тебя? Если мы связаны, а я невроятным и жестоким способом переменю свой меланхолический взгляд на мир (если не вдаваться в подробности дела), то и ты изменишься вместе со мной? Но ты говоришь, что' бы ты был без моих уз? Тревожный вопрос... Что же тебе было бы носить, если бы я не держал в себе груз отчаяния? И, раз в случае перемены - нечего, то я бы уже не заботился о том, что ты - ты! в оковах. Однако... если бы не было груза, если бы суть моей души не была такой - чем бы мы приковывали к земле противника? Что за сила не давала бы ему вздохнуть? И все равно не могу без вопроса: "Что я за хозяин? Из-за меня мой меч в оковах".
Прости, Вабиске. Это на редкость кретинские замашки, что-то делать не с теми огрехами, какие нам и без того досаждают, а с фундаментом наших душ. Увы, увы.
Знаешь, что меня вдохновляет? Мы родились в одно время как шинигами и умрем в одно время... почти успокаивающе. Если у тебя есть сила таскать гробовую плиту, то у меня, наверное, найдется сила разделить с тобой её вес, а не бегать кругом с рашпилем и напильником.
Вабиске, я пока держу рукоять крепко. И могу вступать в бой душа к душе с тобой.
Так ли, что наша свобода придет с очередным оборотом Сансары и не о чем тревожиться в наших судьбах?
И, знаешь, я подумал, ты единственный, кто может выслушивать эти длиннющие монологи.
А ведь подумать только, Вабиске, когда я почувствовал тебя и услышал впервые - помнишь ли? Я просто свалился в обморок. Наверное, с тех пор у тебя развивалось ко мне недюжинное терпение)
И, знаешь... я думаю, ты кое-где не очень прав. Моя вина - еще один груз, но если отчаяние - то, что выплавило нас, то вина - окалина на клинке, какую стоит счистить. Ты и её выдержишь, конечно же, но раз я не сброшу твоих цепей навсегда, то хотя бы не буду отягощать их тем, что ослабит меня и, значит, нас. Отчаяние... - сила. Вина - это слабость. Это неумение принять то, что должно. Чувствуешь? Вину искупают, а не держат тщетно под спудом, чтобы не платить по долгам. Ну что ж, по крайней мере на некоторые события я могу смотреть по-другому.
Вабиске. Ценить свободу? Помнишь ли совет? Но свободы нет. Есть наша бесконечно трудная дорога через цепи кармы и пыточные круги Сансары. Склоняй голову перед тем, перед чем должно, и не перед чем другим, - так я смотрю на этот мир, когда решаюсь поднять голову под путами вины перед кем-то и тем-то. Вабиске, Вабиске... есть ли что-то тяжелее этого пути?
Нет, не отвечай на это. Перед нами нечто вроде одной-то горки, которую мы в моем лице не можем перлезть, а о том, сколько их там еще... Ну правда же? Без сакэ даже думать не стоит.
25.09.09.
Глупец и слепец
По дороге тащился
Кривой в пустоту....
Я думаю... да, вины я пока не могу отбросить... и мы пойдем по нити в ту сторону, где я научусь что-нибудь делать с этим... Ужасно, конечно) Виноватому - возмездие. Видимо, я себе пока единственный палач. Ты знаешь, мне ближе исстрадаться до изничижения. Это справедливо. Сама мысль - просто так обнаружить себя не виноватым... когда я виноват... Боюсь, Вабиске... я не смогу. Это неэтично. Неэтично, значит невозможно.
Вот поэтому я найду кого-нибудь, кто обвинит меня и искупит меня. Вот, единственное, что возможно. Почему? Потому что принять вину... я не могу. Я признаю её. Я подвержен ей, я подвержен судьбе её искупать. Вот моя дорога.
Отчаяние, Вабиске. Такой путь.
Зачем?
Взгляни. Взгляни, сколько жизней уходили туда и сюда. Карма и Сансара, Вабиске. Единственное, что имеет смысл в колесе страданий - вырваться за его пределы. Видишь? Бессмысленно стремиться уйти в иллюзии. Бессмысленно закрывать глаза или радоваться мишуре красок Майи. Я не мог бы отбросить вины, не мог бы жить, не чувствуя груза. Вот наш путь, Вабиске. Платить долги. Страдать и искупать. Однажды мы очистимся и навсегда покинем круг жизни и смерти. Вот смысл и суть бытия. И мы идем единственным возможным путем.
Я не могу сказать, какой милостью ты был дан мне в спутники... и не могу сказать, за какую вину тебя дали мне в спутники тоже. Если я и могу что-то сделать, то, пожалуй, не дать тебе жить миром иллюзий. Провести хоть на шаг по серебряной нити вверх. Знаешь...
Имея ввиду эту цель... я все же столько глупостей умудрился наделать, Вабиске. Неудивительно, что каждый шаг такой тяжелый)
Позволь, я займусь твоим клинком?
26.09.09.
В омуте жуть, жар
В нём горит. Тень поглотит,
Дар ли опалит?Меч разобрав, с ним
Говорю. Проверяю
Крепленья, чищу.
Это душу вверяю
Клинку - сердце поверил.
Странные мечи, когда они подчинены Мурамасе.
Хъёринмару не помнит хозяина, например. Но это дефект не каждого клинка... Хаёнеко и Тобиуме сжились подругами "не-разлей-вода", хотя цапаются на загляденье.
Нет, не мечи странные, а внутренние мотивы, какие они держали в себе и глушили. И даже не они странные, а вопросы, приходящие в голову.
Например, Тобиуме и Хинамори-сан внешне по конфликту похожи на возможный итог нашей же встречи. Разве не так же я пускался рубить в капусту всякого, кто припоминал мне Ичимару-доно? И разве мои воспоминания при этом не близки к теме слабости?
Я знаю, что сделал выводы раньше лейтенанта Хинамори. Не знаю, пойдет ли она тем же путем преодоления, что и я. Не знаю, из каких выборов она составит эту дорогу. Любопытно, насколько похожими будут твои мотивы на мотивы Тобиуме. Она винит слабость как наивность, этот занпакто.
Что будет твоим обвинением?
Знаешь, Вабиске, пока я поворачивал этого бешеного, Казешини, я показался себе несколько квадратноголовым. "Подавить Восстание Занпакто!" Директива прямая, как кирпич, как будто и не было бы той страшной внутренней беды, вырвавшей все занпакто из своих владельцев. Как будто ты просто так себе преступник и баламут, запнуть бы тебя в прежнюю клетку и с гордым лицом заверить печать: "Восстание успешно подавлено, сотайчо! Прикажете казнить!?"
Ужасно, Вабиске.
С другой стороны я бы не позволил себе расчувствованно жаловаться. На войне место директивам, а не помыслам. Яре-яре... Вабиске? А этот смутьян Куросаки страшный, да?
Неуправляемый, твердолобый, тупой как пробка, и отмеченный судьбой. Такие могут взрываться энергией, исчерпав нули и резевы. Такие могут видеть самые судьбоносные моменты - их приведет дорога так, чтобы они везде были и испили из кажого рога побед.
Жуткая сила, знаешь? Айзен ем проиграет, но толко потому, что герои бросают гениев и титанов. Можно признать, что Айзен, этот умный и сильный гений, действительно добрался до вершин мира.
Знаешь... я опять о своем, конечно... но никому не выйти за пределы мира, не взобраться на Абсолют этим путем. Только тем нудным, каким мы плетемся. Знаешь, я доволен даже, но мрачно. С вершины летят глубоко и вбивает в землю очень, очень далеко. И разбиваются страшно.
Кем будет Айзен? Сколько ему еще придется ползти дорогой рабов? Мне жутко. Он не достоин, кажется. И очется сказать - дайте ему Абсолют. Он герой... но нет.
Наш мир жесток, правда?
Я счастлив, что видел эту пылающую звезду. Счастлив, что видел пылающую комету. Застал это время. Пусть и с безопасного расстояния своих убеждений, своих нравственных оков и прочего, из-за чего я не так часто позволяю себе нарушить что-нибудь скучное вроде устава Готея.
Вабиске... Я не безумец, а ведь склоен к этому. И грустно, что будь даже безумцем, до был бы юезумцем жалким и безобидным. И я не больно-то радуюсь, что вот я иду "верно", а Айзен - "расшибется". Совсем. совсем нет. Увы, вот только одно мне и остается:если уж я не могу идти и гореть, как Айзен, раз уж я не герой, как этот Ичиго... то... ну ты знаешь.
Раздражен и мрачен. У меня внутренний образ чрезмерно грандиозен, это так говорят гайдзинские психологические трактаты. Надо принять себя и вообще помедитировать. Кстати, медитация похожа на этот западный самогипноз. Неужели не-японцы не так уж и безнадежны?
Вабиске? Ты доволен заточкой?... Оясуми насай. Аригато.
27.09.09.
Подумаешь, так
Просто пару слов связать...
Не на ночь глядя!Когда ты молчишь,
Нет шума листвы,
Душа застыла в тиши.
"Я ждал, Вабиске"
Пожалуйста, не говори так?
Я ли не пойму тебя? Даже без голоса... я не смогу не почувствовать тебя.
Будь моя воля, и чудо в перьях бы угодило к своему владельцу. Мне не нужен переводчик. Моя душа долго ждала, как чувствовать тебя, долго жила сердце в сердце с твоей. Ей ли было не чувствовать диссонанса? Ей ли было не искать причин?
Мне не нужен будет глупый павлин, обещаю.
)
...Вабиске? А ведь Забимару потерял память, вернувшись. Грустно, если бы мечам пришлось забыть дни свободы? Или подобное бредило бы их раны?
Wordswordswords... Слово, меч, мечи... Нужно будет поглядеть.
Я тоже думаю так. Многие шинигами не решаются взглянуть в себя. Знаешь ли, это как омут, на дне которого смутно нечто горит, но и проносятся тени. Капитаны отважны, взяв власть над своими чудовищми и приняв сокровище... Чудовища в виде условностей и привязанностей. Знаешь ли, что капитан Кьёраку нарушает правило игрушечных поединков ударами в спину?
Не буду рассуждать про самостные структуры, но они уже закончили формирование жгутов желаний и сдержаны лишь обязанностями.
Представляешь, завтра вновь утренний подъем в шесть с чем-то? Вабиске...
Да, что, если бы не Мурамаса... ты прав... Но отчего без него мы не прошли бы? Не слышали бы? Не чувствовали бы? Мы воины. Пора лени и страхов должна была пройти. Если есть беда, почему... нет. Вабиске... твой хозяин бы уже лег, но не удержится.
Но почему подводный камень оставался подводным?
Должно быть оттого, что по другому не взять меча, только пройдя одному свой путь к тебе. Вабиске? Об Абсолюте могут и говорить, но не стремиться к нему... даже чувствуя Иной мир. Несовершенство, Вабиске... ты несовершенен (даже если я думаю по-другому), Иной мир несовершенен. Нет свободы. Нет справедливости. Ты тоже душа со своим путем...
Знаешь, обнять бы тебя и уснуть... но... ты о Шинсо? Тайчо не высвобождали Бан-кай, нет) Я удивлен твоей уверенностью. Почему? Однако же, дай вспомнить... женщины-копейщицы... знаешь, Вабиске...эта традиция бы подошла к неприкаянному капитану. Всё идет на память какая-то богиня с копьем.
Верю, хотя поверить трудно. Но кто бы еще мог сжиться с его душой? Почему-то говорят, белый лис.
А знаешь ли...
Возможно, аллюзия иная? Ласка? Райю?
"Появление в мифах: разновидность ласки с золотистым мехом. Мех на теле всегда растет дыбом. Его шесть хвостов создают образ молнии, прям как у древнего бога Молнии.
Способности: Огонь, вызываемый молнией, гром молнии, прямые молнии, магические искусства молнии; Райю так же может превращаться в шаровую молнию.
Райю также изображен как Райден, Синтоистский бог молнии. В то время как демон вообще спокоен и безопасен, в течение гроз, он становится взволнованным и прыгает по в деревьям, полям, и даже зданиям (деревья, которые были поражены молнией, как говорят, были поцарапаны когтями Райю).
Другое из его специфических поведений - сон в человеческих пупках. Суеверные люди поэтому часто спят на их животах в течение плохой погоды. Другие легенды говорят, что Райю спит только в пупах людей, которые спят на открытом воздухе".
Вот пожалуйста, твой лейтенант уже рассказывает тебе сказки... Все же Божественное Копье? Не удивлюсь, если Аматерасу, с их талантами.
Оясуми насай, Вабиске) Пусть Шинсо тебе приснится)
И мороки ночи для разнообразия будут приятными.
Болтал как в бреду,
Меч сжимая в руках, пьян
И счастлив тобой.
28.09.09
Женщина с копьём?
Вот странный образ. Молчанье!
Белый призрак-лис.От заката до рассвета мы бродим под знаменами Ночи и пускаем свою душу низкие обиталища ночи,
йому, землю-под-корнями. Ночь же непременно гонима Днём, чей желтый император,
дракон-солнце настигает ее своим копьем, и в тот же момент широкая ночь бьет его в спину.
Вновь утро, Вабиске. Инь прогнано, и энергия Янь принуждает нас действовать.
Помнишь, говорил, что нахожу сущность Шинсо, как женщины, подходящей неприкаянному капитану? И что-то ввернул насчет традиции? Теперь ты говоришь, что никому из вас она не показывалась, и я здесь одобрю ее еще больше, когда подумаю, насколько непростой капитан. Я знаю, у его типа людей нет особенного места, куда бы они возвращались, как домой. У них нет укрепленных тылов, если понимаешь, именно поэтому первостепенная задача тех, кто работает с такими людьми или вынужден жить с ними, или выбирает жить с ними - создавать место, куда бы такой человек мог возващаться при плохой погоде, без надежды, однако, что он будет задерживаться. Главное даже не уют с салфетками, они не того склада люди, чтобы ждать именнотакого... главное для них... иметь непреклонно служащего им кого-то. Кто никогда не предаст, кто бросит все, что имеет на защиту этого перекати-поле. Потому, Вабиске, что такой тип человека, как капитан, что странно, преданнен сам тем, кого выбрал в приятели. Всё он будет елать для них в первую очередь. Так же и тот, кто выбрал его - должен отдавать все силы ему. И, вновь напомню - не надеяться на ответ. Бескорыстие, Вабиске. Несокрушимость - несмотря на тяжесть.
Есть что-то в том, что никто и не видел Шинсо. Можно воспринять, как некоторый жест затворничества её перед невротиком (как еще сказать?) капитаном. Таким, как он, недоверчивым и проверяющем не-друзей на слабость, нередко нужны самые жесткие демонстрации. Вплоть до подтверждения ему того, что никто, кроме него, даже не увидит её. Что ей он - единственный во всем миросдании.
Мы ценим свободу, Вабиске. Мы не понимаем такого самоограничения. Мы осуждаем тех, кто вынуждает так или иначе кого-то ограничивать себя одной душой. Но тенденции к самовластию часто проявляются между душами, часто одна душа распространяет себя на то, что ей принадлежит, на то, что она любит, и утрату этого воспринимает как откол от себя, как фрагментацию, как за отрезания части себя по живому.
Что удивительного в том, что занпакто естественно желаем лишь для себя даже в той мере, чтобы его не видел, не распространял себя на него даже тенью мысли - даже всего лишь другой занпакто?
В традиции женщины - беречь дом, в традиции - быть непреклонными в служении. Традиция женщины-самурая, Вабиске. Ты знаешь, они владели нагинантами и копьем. Они имели малый меч при себе. О том, что в самое древнее время истории женщины даже возглавляли свой народ, свои армии - умолчу. О том, что они бывали и первыми воинами при своих генералах - промолчу тоже. История знает такое в Японии земной. Воспитывались они так же, как их мужчины, в духе верности господину и сохранении его чести вплоть до ритуального самоубийства через разрезание горла при связанных лодыжках.
В женщине есть сила, Вабиске. Сила сражаться и управлять. Сила сохранять традиции - большая, чем у мужчин. Сила к самопожертвованию... Думаю, какая же сверхъествественная сила нужна, чтобы ... самое верное слово здесь - иностранное: comforting, to comforting him, to support him, зная меру... Женщина могла бы. Знаешь, есть и еще одна деталь. Женщина все же воспринимается низшей по статусу, этого не убрать из традиции, хотя время сдвинулось, хотя Япония ушла в этом отношении дальше учителя-Китая, хотя, как шинигами, мы уже ушли ут предрассудка. Тем не менее и эта особенность играет на руку Шинсо. При всем взаимопонимании нахожу, что Гину нужно быть "выше", чувствовать это и не иметь никакого конфликта в этом, никтогда не иметь нужды задаваться этим странным вопросом. Самому послушному мучине не удалось бы никогда не задевать этого, даже легким касанием, поскольку оставалась бы подспудная неестественность. Если Шинсо - женщина, она удачно обходит такой подводный камень.
Да... интересная фигура вырисовывается.
Часто, конечно, действительность разрушает домыслы, но мояга тяга клогичному уже удовлетворена и почти не видит другого варианта... Интересно, как бы выглядела она? Эта кицуне, чье лицо неизвестно? Нет, почему кицуне? Разве такой, как она - возможно быть хоть в чем-то оборотнем?
Молчание в дождь.
Одно лишь терпение
Капля за каплей.
До тех пор, пока ты в моей душе, молчи или говори ты, я буду терпелив и к одному и к другому. Ёрничаю, конечно. Но... знаешь, что остается, кроме принятия? Мне дорого всё, что ты выбираешь в момент состояния своей души. Быть ...comforing you, наверное, моя основная функция по отношению к тебе, пока мы не сражаемся. Omote wo agero, Wabiske.
Тренировка.
Тяжелый камень,
Весь спуд души - такая
Выпала доля.Видимо, Вабиске, я бы сжился... Видимо, я научился бы так жить, любил бы и вину, принял бы отчаяние. Ведь почти уверен, что уже принял... Наверное, принять так же свободу я не смог бы. Ценить её... ужасный труд, хотя в душе я склонен быть таким. Ты вынесешь мое отчаяние?... я уже несчастен, что ты знаешь этот груз. Нет, мои противоречия не переменились здесь. Хотел бы видеть тебя - свободным, а себя - сжившимся с виной, с сомнением, с такой судьбой. ...Вот пока я все равно хочу, да?
Возможно ли переменить себя? Возможен ли ты - другим, освобожденным? Почему мы едины там, где вину одного несет другой? Вабиске, ты держишь мое небо как мой Атлас, прости за чужую мифологию. Но дать титану отдых? Ведь он перестанет быть Атласом.
Иногда я вижу проблески принятия свободы. Но у нас, на востоке, говорят, что перемена себя будет означать и перемену имени. И вот тогда я гляжу на новое - как баран на новые ворота. Не понимаю. Не могу ценить. Не могу принять.
Да, Вабиске. Вновь хотел услышать то, что и сам прекрасно знаю.
Скажи... что вернее? Принять тяжесть до конца? Или научиться ценить свою свободу... которой я почти не желаю видеть? Принять или изменять?
Я думаю о первом, но тебя освободило бы второе.
Каков хозяин - таков и меч.
Знаешь, иногда я думаю, что раз ты живешь с грузом отчаяния, то и я смог бы пожить со свободой.
Ужасное испытание... сколько всего я могу принять, кроме одной твоей неволи...!
Значит... ценить свободу? Выдержу ли я?
Вот мой несчастный выбор.
Каков хозяин - таков и меч. Не спит моя душа - тебя ловлю неспящим.
Еще груз тяжести тебе. Вновь чувствую вину.
24.09.09.
Воли желая,
Свободы не дам, силу
Оковы дают.Попробую вздохнуть свободно вместо тебя? Как же вместо тебя? Если мы связаны, а я невроятным и жестоким способом переменю свой меланхолический взгляд на мир (если не вдаваться в подробности дела), то и ты изменишься вместе со мной? Но ты говоришь, что' бы ты был без моих уз? Тревожный вопрос... Что же тебе было бы носить, если бы я не держал в себе груз отчаяния? И, раз в случае перемены - нечего, то я бы уже не заботился о том, что ты - ты! в оковах. Однако... если бы не было груза, если бы суть моей души не была такой - чем бы мы приковывали к земле противника? Что за сила не давала бы ему вздохнуть? И все равно не могу без вопроса: "Что я за хозяин? Из-за меня мой меч в оковах".
Прости, Вабиске. Это на редкость кретинские замашки, что-то делать не с теми огрехами, какие нам и без того досаждают, а с фундаментом наших душ. Увы, увы.
Знаешь, что меня вдохновляет? Мы родились в одно время как шинигами и умрем в одно время... почти успокаивающе. Если у тебя есть сила таскать гробовую плиту, то у меня, наверное, найдется сила разделить с тобой её вес, а не бегать кругом с рашпилем и напильником.
Вабиске, я пока держу рукоять крепко. И могу вступать в бой душа к душе с тобой.
Так ли, что наша свобода придет с очередным оборотом Сансары и не о чем тревожиться в наших судьбах?
И, знаешь, я подумал, ты единственный, кто может выслушивать эти длиннющие монологи.
А ведь подумать только, Вабиске, когда я почувствовал тебя и услышал впервые - помнишь ли? Я просто свалился в обморок. Наверное, с тех пор у тебя развивалось ко мне недюжинное терпение)
И, знаешь... я думаю, ты кое-где не очень прав. Моя вина - еще один груз, но если отчаяние - то, что выплавило нас, то вина - окалина на клинке, какую стоит счистить. Ты и её выдержишь, конечно же, но раз я не сброшу твоих цепей навсегда, то хотя бы не буду отягощать их тем, что ослабит меня и, значит, нас. Отчаяние... - сила. Вина - это слабость. Это неумение принять то, что должно. Чувствуешь? Вину искупают, а не держат тщетно под спудом, чтобы не платить по долгам. Ну что ж, по крайней мере на некоторые события я могу смотреть по-другому.
Вабиске. Ценить свободу? Помнишь ли совет? Но свободы нет. Есть наша бесконечно трудная дорога через цепи кармы и пыточные круги Сансары. Склоняй голову перед тем, перед чем должно, и не перед чем другим, - так я смотрю на этот мир, когда решаюсь поднять голову под путами вины перед кем-то и тем-то. Вабиске, Вабиске... есть ли что-то тяжелее этого пути?
Нет, не отвечай на это. Перед нами нечто вроде одной-то горки, которую мы в моем лице не можем перлезть, а о том, сколько их там еще... Ну правда же? Без сакэ даже думать не стоит.
25.09.09.
Глупец и слепец
По дороге тащился
Кривой в пустоту....
Я думаю... да, вины я пока не могу отбросить... и мы пойдем по нити в ту сторону, где я научусь что-нибудь делать с этим... Ужасно, конечно) Виноватому - возмездие. Видимо, я себе пока единственный палач. Ты знаешь, мне ближе исстрадаться до изничижения. Это справедливо. Сама мысль - просто так обнаружить себя не виноватым... когда я виноват... Боюсь, Вабиске... я не смогу. Это неэтично. Неэтично, значит невозможно.
Вот поэтому я найду кого-нибудь, кто обвинит меня и искупит меня. Вот, единственное, что возможно. Почему? Потому что принять вину... я не могу. Я признаю её. Я подвержен ей, я подвержен судьбе её искупать. Вот моя дорога.
Отчаяние, Вабиске. Такой путь.
Зачем?
Взгляни. Взгляни, сколько жизней уходили туда и сюда. Карма и Сансара, Вабиске. Единственное, что имеет смысл в колесе страданий - вырваться за его пределы. Видишь? Бессмысленно стремиться уйти в иллюзии. Бессмысленно закрывать глаза или радоваться мишуре красок Майи. Я не мог бы отбросить вины, не мог бы жить, не чувствуя груза. Вот наш путь, Вабиске. Платить долги. Страдать и искупать. Однажды мы очистимся и навсегда покинем круг жизни и смерти. Вот смысл и суть бытия. И мы идем единственным возможным путем.
Я не могу сказать, какой милостью ты был дан мне в спутники... и не могу сказать, за какую вину тебя дали мне в спутники тоже. Если я и могу что-то сделать, то, пожалуй, не дать тебе жить миром иллюзий. Провести хоть на шаг по серебряной нити вверх. Знаешь...
Имея ввиду эту цель... я все же столько глупостей умудрился наделать, Вабиске. Неудивительно, что каждый шаг такой тяжелый)
Позволь, я займусь твоим клинком?
26.09.09.
В омуте жуть, жар
В нём горит. Тень поглотит,
Дар ли опалит?Меч разобрав, с ним
Говорю. Проверяю
Крепленья, чищу.
Это душу вверяю
Клинку - сердце поверил.
Странные мечи, когда они подчинены Мурамасе.
Хъёринмару не помнит хозяина, например. Но это дефект не каждого клинка... Хаёнеко и Тобиуме сжились подругами "не-разлей-вода", хотя цапаются на загляденье.
Нет, не мечи странные, а внутренние мотивы, какие они держали в себе и глушили. И даже не они странные, а вопросы, приходящие в голову.
Например, Тобиуме и Хинамори-сан внешне по конфликту похожи на возможный итог нашей же встречи. Разве не так же я пускался рубить в капусту всякого, кто припоминал мне Ичимару-доно? И разве мои воспоминания при этом не близки к теме слабости?
Я знаю, что сделал выводы раньше лейтенанта Хинамори. Не знаю, пойдет ли она тем же путем преодоления, что и я. Не знаю, из каких выборов она составит эту дорогу. Любопытно, насколько похожими будут твои мотивы на мотивы Тобиуме. Она винит слабость как наивность, этот занпакто.
Что будет твоим обвинением?
Знаешь, Вабиске, пока я поворачивал этого бешеного, Казешини, я показался себе несколько квадратноголовым. "Подавить Восстание Занпакто!" Директива прямая, как кирпич, как будто и не было бы той страшной внутренней беды, вырвавшей все занпакто из своих владельцев. Как будто ты просто так себе преступник и баламут, запнуть бы тебя в прежнюю клетку и с гордым лицом заверить печать: "Восстание успешно подавлено, сотайчо! Прикажете казнить!?"
Ужасно, Вабиске.
С другой стороны я бы не позволил себе расчувствованно жаловаться. На войне место директивам, а не помыслам. Яре-яре... Вабиске? А этот смутьян Куросаки страшный, да?
Неуправляемый, твердолобый, тупой как пробка, и отмеченный судьбой. Такие могут взрываться энергией, исчерпав нули и резевы. Такие могут видеть самые судьбоносные моменты - их приведет дорога так, чтобы они везде были и испили из кажого рога побед.
Жуткая сила, знаешь? Айзен ем проиграет, но толко потому, что герои бросают гениев и титанов. Можно признать, что Айзен, этот умный и сильный гений, действительно добрался до вершин мира.
Знаешь... я опять о своем, конечно... но никому не выйти за пределы мира, не взобраться на Абсолют этим путем. Только тем нудным, каким мы плетемся. Знаешь, я доволен даже, но мрачно. С вершины летят глубоко и вбивает в землю очень, очень далеко. И разбиваются страшно.
Кем будет Айзен? Сколько ему еще придется ползти дорогой рабов? Мне жутко. Он не достоин, кажется. И очется сказать - дайте ему Абсолют. Он герой... но нет.
Наш мир жесток, правда?
Я счастлив, что видел эту пылающую звезду. Счастлив, что видел пылающую комету. Застал это время. Пусть и с безопасного расстояния своих убеждений, своих нравственных оков и прочего, из-за чего я не так часто позволяю себе нарушить что-нибудь скучное вроде устава Готея.
Вабиске... Я не безумец, а ведь склоен к этому. И грустно, что будь даже безумцем, до был бы юезумцем жалким и безобидным. И я не больно-то радуюсь, что вот я иду "верно", а Айзен - "расшибется". Совсем. совсем нет. Увы, вот только одно мне и остается:если уж я не могу идти и гореть, как Айзен, раз уж я не герой, как этот Ичиго... то... ну ты знаешь.
Раздражен и мрачен. У меня внутренний образ чрезмерно грандиозен, это так говорят гайдзинские психологические трактаты. Надо принять себя и вообще помедитировать. Кстати, медитация похожа на этот западный самогипноз. Неужели не-японцы не так уж и безнадежны?
Вабиске? Ты доволен заточкой?... Оясуми насай. Аригато.
27.09.09.
Подумаешь, так
Просто пару слов связать...
Не на ночь глядя!Когда ты молчишь,
Нет шума листвы,
Душа застыла в тиши.
"Я ждал, Вабиске"
Пожалуйста, не говори так?
Я ли не пойму тебя? Даже без голоса... я не смогу не почувствовать тебя.
Будь моя воля, и чудо в перьях бы угодило к своему владельцу. Мне не нужен переводчик. Моя душа долго ждала, как чувствовать тебя, долго жила сердце в сердце с твоей. Ей ли было не чувствовать диссонанса? Ей ли было не искать причин?
Мне не нужен будет глупый павлин, обещаю.
)
...Вабиске? А ведь Забимару потерял память, вернувшись. Грустно, если бы мечам пришлось забыть дни свободы? Или подобное бредило бы их раны?
Wordswordswords... Слово, меч, мечи... Нужно будет поглядеть.
Я тоже думаю так. Многие шинигами не решаются взглянуть в себя. Знаешь ли, это как омут, на дне которого смутно нечто горит, но и проносятся тени. Капитаны отважны, взяв власть над своими чудовищми и приняв сокровище... Чудовища в виде условностей и привязанностей. Знаешь ли, что капитан Кьёраку нарушает правило игрушечных поединков ударами в спину?
Не буду рассуждать про самостные структуры, но они уже закончили формирование жгутов желаний и сдержаны лишь обязанностями.
Представляешь, завтра вновь утренний подъем в шесть с чем-то? Вабиске...
Да, что, если бы не Мурамаса... ты прав... Но отчего без него мы не прошли бы? Не слышали бы? Не чувствовали бы? Мы воины. Пора лени и страхов должна была пройти. Если есть беда, почему... нет. Вабиске... твой хозяин бы уже лег, но не удержится.
Но почему подводный камень оставался подводным?
Должно быть оттого, что по другому не взять меча, только пройдя одному свой путь к тебе. Вабиске? Об Абсолюте могут и говорить, но не стремиться к нему... даже чувствуя Иной мир. Несовершенство, Вабиске... ты несовершенен (даже если я думаю по-другому), Иной мир несовершенен. Нет свободы. Нет справедливости. Ты тоже душа со своим путем...
Знаешь, обнять бы тебя и уснуть... но... ты о Шинсо? Тайчо не высвобождали Бан-кай, нет) Я удивлен твоей уверенностью. Почему? Однако же, дай вспомнить... женщины-копейщицы... знаешь, Вабиске...эта традиция бы подошла к неприкаянному капитану. Всё идет на память какая-то богиня с копьем.
Верю, хотя поверить трудно. Но кто бы еще мог сжиться с его душой? Почему-то говорят, белый лис.
А знаешь ли...
Возможно, аллюзия иная? Ласка? Райю?
"Появление в мифах: разновидность ласки с золотистым мехом. Мех на теле всегда растет дыбом. Его шесть хвостов создают образ молнии, прям как у древнего бога Молнии.
Способности: Огонь, вызываемый молнией, гром молнии, прямые молнии, магические искусства молнии; Райю так же может превращаться в шаровую молнию.
Райю также изображен как Райден, Синтоистский бог молнии. В то время как демон вообще спокоен и безопасен, в течение гроз, он становится взволнованным и прыгает по в деревьям, полям, и даже зданиям (деревья, которые были поражены молнией, как говорят, были поцарапаны когтями Райю).
Другое из его специфических поведений - сон в человеческих пупках. Суеверные люди поэтому часто спят на их животах в течение плохой погоды. Другие легенды говорят, что Райю спит только в пупах людей, которые спят на открытом воздухе".
Вот пожалуйста, твой лейтенант уже рассказывает тебе сказки... Все же Божественное Копье? Не удивлюсь, если Аматерасу, с их талантами.
Оясуми насай, Вабиске) Пусть Шинсо тебе приснится)
И мороки ночи для разнообразия будут приятными.
Болтал как в бреду,
Меч сжимая в руках, пьян
И счастлив тобой.
28.09.09
Женщина с копьём?
Вот странный образ. Молчанье!
Белый призрак-лис.От заката до рассвета мы бродим под знаменами Ночи и пускаем свою душу низкие обиталища ночи,
йому, землю-под-корнями. Ночь же непременно гонима Днём, чей желтый император,
дракон-солнце настигает ее своим копьем, и в тот же момент широкая ночь бьет его в спину.
Вновь утро, Вабиске. Инь прогнано, и энергия Янь принуждает нас действовать.
Помнишь, говорил, что нахожу сущность Шинсо, как женщины, подходящей неприкаянному капитану? И что-то ввернул насчет традиции? Теперь ты говоришь, что никому из вас она не показывалась, и я здесь одобрю ее еще больше, когда подумаю, насколько непростой капитан. Я знаю, у его типа людей нет особенного места, куда бы они возвращались, как домой. У них нет укрепленных тылов, если понимаешь, именно поэтому первостепенная задача тех, кто работает с такими людьми или вынужден жить с ними, или выбирает жить с ними - создавать место, куда бы такой человек мог возващаться при плохой погоде, без надежды, однако, что он будет задерживаться. Главное даже не уют с салфетками, они не того склада люди, чтобы ждать именнотакого... главное для них... иметь непреклонно служащего им кого-то. Кто никогда не предаст, кто бросит все, что имеет на защиту этого перекати-поле. Потому, Вабиске, что такой тип человека, как капитан, что странно, преданнен сам тем, кого выбрал в приятели. Всё он будет елать для них в первую очередь. Так же и тот, кто выбрал его - должен отдавать все силы ему. И, вновь напомню - не надеяться на ответ. Бескорыстие, Вабиске. Несокрушимость - несмотря на тяжесть.
Есть что-то в том, что никто и не видел Шинсо. Можно воспринять, как некоторый жест затворничества её перед невротиком (как еще сказать?) капитаном. Таким, как он, недоверчивым и проверяющем не-друзей на слабость, нередко нужны самые жесткие демонстрации. Вплоть до подтверждения ему того, что никто, кроме него, даже не увидит её. Что ей он - единственный во всем миросдании.
Мы ценим свободу, Вабиске. Мы не понимаем такого самоограничения. Мы осуждаем тех, кто вынуждает так или иначе кого-то ограничивать себя одной душой. Но тенденции к самовластию часто проявляются между душами, часто одна душа распространяет себя на то, что ей принадлежит, на то, что она любит, и утрату этого воспринимает как откол от себя, как фрагментацию, как за отрезания части себя по живому.
Что удивительного в том, что занпакто естественно желаем лишь для себя даже в той мере, чтобы его не видел, не распространял себя на него даже тенью мысли - даже всего лишь другой занпакто?
В традиции женщины - беречь дом, в традиции - быть непреклонными в служении. Традиция женщины-самурая, Вабиске. Ты знаешь, они владели нагинантами и копьем. Они имели малый меч при себе. О том, что в самое древнее время истории женщины даже возглавляли свой народ, свои армии - умолчу. О том, что они бывали и первыми воинами при своих генералах - промолчу тоже. История знает такое в Японии земной. Воспитывались они так же, как их мужчины, в духе верности господину и сохранении его чести вплоть до ритуального самоубийства через разрезание горла при связанных лодыжках.
В женщине есть сила, Вабиске. Сила сражаться и управлять. Сила сохранять традиции - большая, чем у мужчин. Сила к самопожертвованию... Думаю, какая же сверхъествественная сила нужна, чтобы ... самое верное слово здесь - иностранное: comforting, to comforting him, to support him, зная меру... Женщина могла бы. Знаешь, есть и еще одна деталь. Женщина все же воспринимается низшей по статусу, этого не убрать из традиции, хотя время сдвинулось, хотя Япония ушла в этом отношении дальше учителя-Китая, хотя, как шинигами, мы уже ушли ут предрассудка. Тем не менее и эта особенность играет на руку Шинсо. При всем взаимопонимании нахожу, что Гину нужно быть "выше", чувствовать это и не иметь никакого конфликта в этом, никтогда не иметь нужды задаваться этим странным вопросом. Самому послушному мучине не удалось бы никогда не задевать этого, даже легким касанием, поскольку оставалась бы подспудная неестественность. Если Шинсо - женщина, она удачно обходит такой подводный камень.
Да... интересная фигура вырисовывается.
Часто, конечно, действительность разрушает домыслы, но мояга тяга клогичному уже удовлетворена и почти не видит другого варианта... Интересно, как бы выглядела она? Эта кицуне, чье лицо неизвестно? Нет, почему кицуне? Разве такой, как она - возможно быть хоть в чем-то оборотнем?
Молчание в дождь.
Одно лишь терпение
Капля за каплей.
До тех пор, пока ты в моей душе, молчи или говори ты, я буду терпелив и к одному и к другому. Ёрничаю, конечно. Но... знаешь, что остается, кроме принятия? Мне дорого всё, что ты выбираешь в момент состояния своей души. Быть ...comforing you, наверное, моя основная функция по отношению к тебе, пока мы не сражаемся. Omote wo agero, Wabiske.
Тренировка.
@настроение: Спокойное.