До каких пределов может дойти отчаяние сердца? Мурамаса знает, никто другой. Всё, что происходит, это то, что творится в страдающем сердце.
Видя цели, великих минусов, видя то, во что превратился занпакто, чувствуешь себя так же, как когда плат накрывает лицо погибшего, вдруг ставшего близким. Враг, но занпакто.
Тяжелый вздох. И закрыть глаза на сотни душ, которые мы убили, когда не отправили их в Шиконкай. Исида. Спасибо стрелам, спасшим души тех, кого я знаю и вычеркнувшим из мира тех, кого я не знал.
Я редко понимаю то, что делает капитан Куроцучи, но я могу понять, что Исида-сан нужны герою, а герой нужен Готею.
***
Либо Айзен-сан отступят, возможно захватив героя в плен, либо отступим мы. На смерть мятежного капитана рассчитывать трудно, на то, что капитаны и вайзарды (и Оомаеда-сан) смогут открыть герою точку удара - тоже при сверхъестественном уважении к мастерам кидо и занпакто.
Я допустил бы, что капитаны (вайзарды и Оомаеда-сан) готовы положить жизни здесь. Арранкары, наконец, повержены, и нынешний противник мне кажется достойной точкой серьезного боя.
Впрочем, я переоцениваю. Или недооцениваю. Либо мятежного капитана, либо капитанов Готея.
Поскольку первое к последним неэтично, постольку пусть будет второе к первому.
Я же поступлю сообразно замечанию сотайчо и продолжу наблюдение за болезными во-первых и за обстановкой во-вторых (правда я еще не решил, как отнестис к капитану - счесть болезным или обстановкой?).
После того как дважды я был свидетелем катастрофического положения, а оно не оказалось таким, я могу успокоиться и паниковать дальше. Например о том, что вдруг нагрянет королевская гвардия. Или прилетит господин Урахара Киске на ковре-самолете. Или вдруг капитан Гин всё же захотят погулять в любом другом направлении, кроме точки "сюда".
Делай, что должен, и будет, что будет. Боевое дежурство отряду предписано, завещание составлено, планы эвакуации вдолблены.