Подвешенный лис.

[yuuyuutaru-yutori]

30.10.2009 в 03:10

Пишет  Elruu:

вверх тормашками
Предыстория такая: воришку-Гина поймали и подвесили за ноги на дерево в качестве наказания (соответственно и раздели, чтобы холоднее было, я уж не стала фундоси снимать, хотя какой-нить дядя-продавец угрей не применул бы). Неподалёку идёт праздник сити-го-сан, мальчик Изуру отстал от родителей и забрёл куда-то не туда.

>
Семь.
Первое, что сделал Кира, пройдя церемонию по выходу из храма, это отбился от родителей. Не нарочно, но не случайно. Он видел их, он попадался им на глаза, чтобы прибыть в поместье, если прибудут, и погулять, если выйдет затеряться.
Он был уверен, что его вернут в поместье, если прогулка затянется, поэтому дал себя затереть на оживленных улицах, дал прибивать себя к лоткам, и, мало-помалу, пестрядь зарябила в глазах.
Покоряемый течением, он плыл, прибиваемый то к одному, то к другому берегу лотков, полных игрушек, тканей и сластей, и выбирался, не замечая этого, из верхних районов, где перевел дыхание. Замер, в раздумьях, на улице, осматривая недоверчиво обшарпанные дома, мусор, и еще более задумчиво глядя вслед промчавшейся ватаги детей, сжимавших что-то в охапке.
Увиденное его потрясло. Он не раз и не два видел проворные руки, вытягивавшие нечто из чересчур просторных рукавов или из-за обширных поясов. А может, мерещилось…
Или ему казалось, что жареные унаги брали, не бросив и монеты? Ха, если бы, потому что он потерял свой меч, который носил с совсем раннего детства. Или у него украли.
Не так давно. По крайней мере, он тогда ещё не начал отходить от маеты.
Ноги он сбил, куда идти – не представлял, и, мучимый усталостью и пылью, двинулся к чахлой растительности древесных крон. Недалеко горели крыши какой-то еще ярмарки, и Кира, не удержавшись, доплелся до шатров и купил вату.
И еще он был единственным с дурацкой прической и долгополым халатом. Но не трогали. Даже странно посмотрели, когда он расплатился. Как Изуру понял, в Руконгае любили играть. Например, если ты успеешь что-то быстро взять, то выигрывал в первой игре, а вторая была – опередить торговца. Ему было немного грустно, но халат непременно связывал бы ему руки в этой игре и мешался бы под ногами.
Осмотрелся и побрел к не осыпавшимся даже в ноябре верхушкам.
Не дойдя шагов двадцати до плотной густоты ветвей, почувствовал, как дрожит рука с ватой. Такое случалось, если его что-то тревожило. Конечно же, он продолжил идти, осознавая полное право в свои семь получить прибежище в тени. А когда услышал голоса, то вовсе решил присоединиться. Посмотреть.
Результатом были широкие спины и разговоры о том, что кому-то так и надо, что пусть повисит-остынет, что надо начистить хорошенько… (непонятное слово). Изуру уверился, что судят какого-нибудь бронзового божка, не сдержавшего обещания, и которого надо повесить и начистить. Вдруг люди подались назад, и Кира вжался в ближайший ствол, потерянно озирая хмурых людей, похожих на торговцев. Один остановился рядом, оглядывая. Кира нахмурился, сощурился.
- Что смотришь, мелкота? Смотри ещё… - в нечто вроде паузы, когда крупное лицо выражало еще нечто вроде угрозы и этакого, чего Кира не пожелал понимать, «мелкота» выпрямился, со вздохом развернул плечи, поднял взгляд повыше глаз, рассматривая. Приподнял руку, указывая ватой на всё вокруг.
- Я. Гуляю. – Сказал Кира с абсолютной убежденностью того, вокруг которого весь мир вертелся единственно затем, чтобы он, Кира, «гулял». Теперь и как ему вздумается.
А еще его душил страх. Этот здоровый человек его пугал, но он, несомненно не имел права ходить тут и пугать. Он гулял. Ничего другого. Его не тронут. Он прикрыл глаза, а когда открыл, страшного человека смотрел на него немного… испуганно? Нет. Его просто уже не было.
Он посмотрел на руку с беспомощно зажатой и осевшей за время путешествия ватой.
- Гуляешь, м? – Немного ехидно осведомились со стороны.
Кира печально перевел взгляд в ту сторону. Ему не хотелось ничего видеть. «Поединок», не продлившийся и минуты, его вымотал. Однако глаза его расширились, и он остолбенело смотрел на… на худого, тощего белого лиса, висящего вниз головой и вполне довольного.
Изуру пробрало холодом. Этот лис был мальчиком, и был лисом несомненно. И он был почти наг, а это был ноябрь. И он улыбался.
- О-о. – Несчастно сказал Изуру, жалея, что не увидел, как из статуи лис превращался в угловатого парня.
- Ватой не поделишься? – Спросил лис вполне по-человечески.
Его тело покрывали ссадины. Синяки. Царапины. Изуру молча глядел, наконец наклонил голову.
- Ты же должен висеть.
- … И ты туда же, нэ? – Сощур сделался совсем опасный.
- У меня нет ножа.
- М?
- Украли.
- Вот как? А у меня есть.
- Да? – Скептически спросил Изуру, постепенно проникаясь жалостью. – Ты же лис. Зачем тебе нож.
На этот раз приоткрылся даже глаз. Как… рубин. Кира вздохнул.
- Подержи, - сказал он, шагнул и сунул палочку в пальцы. – Где?
- Там, в девяти шагах, у корней, в траве. Там, где ветви.
Изуру бочком отошел, подвинулся ближе к названному месту, выглядывая нож. До его слуха долетело удовлетворенное «м-мм». Оглянулся и выдохнул. Его милостью воспользовались, безнаказанно воруя розовую пену. Пожал плечом, принялся за поиски.
- Ц! – Изуру озирал разорванный рукав. Ему показалось, что он уловил блеск, но к этому времени успел изгваздаться. Шипя, царапаясь, нашарил оплетенную рукоять и вытянул нечто. Разглядывал.
- Этот нож?
- А, нашел наконец-то? Я уже съел всю вату, пока ты там возился.
- Ты заставил меня копаться в кустах. Скоро будет темнеть. Ты съел мою вату. Еще хуже, ты сейчас просто замерзнешь.
Изуру подошел, оглядывая в спускающихся сумерках белое тело.
- …
- Голову назад, - скомандовал он.
- М, что? Ты…!
Изуру ударил из «дайдзан-но-камаэ», меч, поднятый над головой, просвистел по дуге между связанных рук и опустился на брусок. Разрубленные, две дольки его выскользнули из веревочных колец. Прождав секунду, довольный ударом, Кира собрался было «вернуть меч в ножны»… но вовремя вспомнил, что это не его.
- Однако… Лис осматривал его так еще две секунды, затем требовательно протянул руку.
- Дай.
- На. Только осторожнее.
Кира уже понял, что собрался сделать парень, и перспектива ему не нравилась. Лис бы непременно упал на мокрую холодную грязную землю, но, вспомнив, что тот съел его вату, Изуру успокоился. Худющий, тот согнулся пополам, наставив клинок вверх.
- Прострели осторожно, Шинсо! – Возвестил лис, и Изуру схватился за сердце.
Когда он приоткрыл глаза, светлая молния пропала, а белый парень, ухмыляясь, сидел на земле и таращился на него.
- Ах… - только и сказал несчастный Изуру. – Ты теперь пропадёшь, да?
- Нет. Я зайду сначала за одеждой. А вот ты-то откуда взялся? Ты чуть нос мне не перерубил, знаешь? Моим-то мечом. Ужас. А перепилить?
- Я не женщина, чтобы пилить, - холодно отозвался Изуру, возвращая ножны. – Я из аристократического дома Кира, и я не умею пилить.
Парень поднялся. Изуру на него глядел еще немного, потом молчал стянул верхнее ги и протянул.
- Ты знаешь, где живет тот, кто отобрал твою одежду?
- М? Знаю ли? А что ты собрался с ним сделать? Разрубить напополам? Маленький… Ки-ра? – Взгляд его еще раз обежал. – Я возьму другую одежду. И… что же поделать, мы, да, зайдем к тому человеку. Ага. Я поблагодарю его. И… тебя. За вату. Ты проголодался, да?
Изуру угрюмо молчал. На него напала апатия. И было холодно.
- Веди, - отозвался он. – Только быстрее.
Шли через улицы, помертвевшие с вечером. У одного из домишек бледный парень остановился.
- Жди, м?
- Жду, - кисло сказал Изуру, - прикидывая, как и куда ему добираться, если лис сбежит в закоулки.
Скоро дверь отворилась, и Кира замер. Рука почти было метнулась к поясу, но ничего не нашла. Пригляделся. Да, безусловно, улыбка была всё та же, озорная и длинная. И тот же прищур. Но… (сердце Изуру упало) длинные черные одежды. Черные широкие рукава. Тонкие белые запястья спрятаны в них. За белым поясом рукоять Шинсо.
- Ты… о, ты превратился в шинигами. – Упавшим голосом проговорил Кира. – Ты решил напугать того человека. Да? Ну что ж. Теперь я буду обвинен в пособничестве кицуне… хах.
- Ты о чем? – Ткань верхнего ги легла ему на плечи. – Просто визит вежливости. Я всего лишь хотел немного унаги.
- Унаги. – Уныло повторил Изуру и оживился. – Ну хорошо. Веди.
Оживление было в том, что он увидел белого лиса – кицунэ, а это была уже не просто прогулка. Это было чудесно, это было волшебно и вообще сулило много всяческой удачи.
- Как тебя зовут, - поинтересовался Кира, оглядывая спутника, быстро (быстрее него), шагавшего по улицам.
- Гин. Ичимару Гин. Мы пришли.
Кира покосился на скромную дверь. Гин постучал.

Заходить он не хотел и жался на пороге, пока Ичимару Гин шагнул внутрь. Было слышно, как он там пугает хозяина, и это были, без сомнения, лисьи интонации. Потом кто-то бухнулся на колени (этот звук Кира слышал у себя в доме и не был удивлен). Еще через некоторое время появился сияющий бледнолицый Гин, озаряемый бумажным фонаря в руке еще более бледного хозяина. Изуру показалось, что это был тот самый человек, которого он прогнал от себя у того дерева.
Оглушительно пахло унаги, и через секунду Кира обнаружил перед носом несколько палочек с дурманно ароматным поджаренным угрём.
- Уже всё, закончил? – Спросил он, принимая подарок. – Тебе нужно поторопиться. Мои родители будут беспокоиться. Ты можешь применить что-нибудь волшебное? Ты белый лис, в конце концов? И ты съел мою вату.
- Ярэ-ярэ… протянул насмешливо Гин, отходя и косясь на тут же захлопнувшуюся дверь дома. – Ну ты всегда такой нетерпеливый… Ки-ира?
- Я Изуру.
Гин, не прекращая улыбаться, протянул к нему руки.
- И у тебя не меч. В лучшем случае детский меч, - горько высказал отчаявшийся увидеть дом Изуру. – Ты украл унаги. Что можно еще ожидать от белого лиса?
Его подняли на руки, и Кира во второй раз увидел блеск приоткрытых глаз.
- Хочешь знать, что я делал там? Я играл, Изуру. Белый лис любит играть, и он не пожалел об этой игре. А ты знаешь, что ты делал там?
Ещё раньше, чем Кира успел возмутиться тому, что его взяли на руки как ребенка, воздух взвихрился, прижался холодом к лицу, сдавил грудь… когда ледяная хватка исчезла… он был недалеко от ворот поместья. Своего, разожженного огнями. Встревоженного и голосистого.
- Гулял… - тихо прошептал Изуру, пытаясь отделаться от звенящего шума в висках.
- Пробуждал рейацу. До встречи.
Кира оглянулся, но только холодный ветер хлестнул по улице.