Когда игла не нужна нити, она уходит.

Она пропитана кровью многих, чёрная земля краткоживущих. Как и в Руконгае, они живут и умирают, как искры, с треском пронёсшиеся над угольями. Как костёр не остывающий, такая их жизнь. Мириады имён пропадали в кругах, нарождались снова. Эти сражения их...
Генсей.
Они говорят о богах, и когда в этих рассказах сражаются боги, рати не окружают их. Никогда не больше дружины.
Как прозрели они?
Мириады их умирают, энергия эта равна энергии души капитана, и двух, и трёх. Краткоживущие, умирающие, о ком не расскажут легенд.
Я чувствую себя предсказанным. Сражение — предсказанным ими, живыми, чей мир сторожим мы, мёртвые.
В каком прошлом они узнали черты нашего будущего, уже прошедшего настоящего?
...
Генералы их, капитаны их, лейтнанты их руководили армиями, умирали они, как пожранные пустым. Они сражаются так.
Когда сражаемся мы — отряды ждут.

Мы сражались, как сражаются самураи. Зная имена друг друга, в поединке духа, силой внутреннего меча.
Как боги.
Есть боги.

... почему люди знают, что всё будет так?

Боги. Герои.

Ни черни. Ни мириад сгревших искр. Огни огней.
Когда они умирают, они нарождаются и живут дальше, мириады мириад.

Они знают, гибель богов будет общей гибелью. И было бы так. Краткоживущие, всезнающие. Эти страшные люди.

...
Шаг бесшумный, шепнёт по сёдзи тенью спустившийся лист, белый лунный блик скользнёт меж дверей, губы отыщут чайное дыханье. Тёплой будет ночь.